novayagazeta-vlad.ru
Венгерская и еврейская поэтесса, сионистка, военная деятельница. Родилась в Будапеште в обеспеченной семье ассимилированных евреев.
С шести-семи лет одаренная девочка писала стихи, была первой ученицей в школе. В 13 лет начала вести дневник, в котором записывала свои стихи и размышления о жизни. 19 сентября 1939 года Ханна репатриировалась в Палестину, училась в сельскохозяйственной школе в Нахалале, работала в кибуце. Влекомая мыслью о спасении запертых в гетто и лагерях евреев, вступила добровольцем в группу парашютистов, которых британская армия готовила к заброске в немецкий тыл в оккупированной Европе. 13 марта 1944 года она приземлилась с парашютом в Югославии, среди партизан, боровшихся с нацистами. Девятого июня ей удалось пробраться через границу в Венгрию, но местные жители сдали ее нацистам. Ханну бросили в тюрьму, где она провела пять месяцев, страшно пытали. Чтобы сломить девушку, арестовали ее мать и держали в той же тюрьме. Но Ханна не выдала код передатчика и план спасения евреев. Произошедший в Венгрии короткий нацистский переворот привел к тому, что 7 ноября 1944 года в назидание союзникам Ханну казнили за шпионаж. Она была похоронена на «Площадке мучеников» в Будапеште. В 1950 году ее останки были доставлены в Израиль, и на горе Герцля в Иерусалиме она нашла свой последний покой.
После трагической гибели Ханны Сенеш Моше Бреславский составил книгу на основе дневника девушки. Книга была переведена на несколько языков и нашла благодарных читателей не только среди евреев диаспоры, но и завоевала сердца людей других национальностей.
На этот раз члены кружка выдвинули кандидатуры двух других девушек и потребовали новых выборов. Это было сделано с явным намерением отстранить меня, еврейку. Разумеется, вместо меня избрали другую. Если бы я до этого не была избрана, я не сказала бы ни слова. Но в данном случае мне было нанесено открытое оскорбление.
Я должна признаться, что родилась в немного запутанном мире. Снова пошли разговоры о войне, но это сейчас не так интересно, так как уж полгода существует такая опасность, иногда – в более легкой форме, иногда – в более серьезной. Я стараюсь не слишком углубляться в этот вопрос. Ясно, что мне еще очень понадобятся мои крепкие нервы, и жаль их сейчас разрушать.
Трудно выразить словами, как уродлив тот период времени, в котором мы живем. Непрерывно нас беспокоит одна и та же проблема: разразится война или нет? Мобилизации в разных странах не предвещают ничего хорошего. Нет подробностей о переговорах между Чемберленом и Гитлером. Весь мир нервничает. Все люди (я, во всяком случае) устали ждать. Положение меняется ежедневно.
Боже, для чего переворачивать и усложнять весь мир, когда в нем можно было бы так хорошо устроиться, если бы не это. А может, все же, нельзя иначе, ибо дурные страсти владеют человеком с молодости.
Я еще надеюсь, что мир не будет нарушен. Видимо, я все еще не в силах представить себе, что все-таки война будет.
В ту минуту, когда человек выходит за рамки своей национальной принадлежности, он теряет под ногами почву. И если даже ему посчастливится подняться и вознестись на разных этапах материального бытия,– у него нет пути в жизни . Его путь ведет к падению, к моральной опустошенности.
Человеку очень нужна вера , и важно, чтобы у него было ощущение, что его жизнь не лишняя, не проходит зря, что он выполняет какую-то миссию.
Если бы хотели, то смогли бы еще спасти мир. Но не захотели.
Я горжусь своим еврейством , и моя цель – уехать в Эрец-Исраэль и участвовать в строительстве своего государства.
Не знаю еще, какую я изберу специальность. Одного лишь я хочу – работать не только ради личного блага, а на пользу всему еврейскому народу.
Подавляющее большинство евреев требует для себя лишь человеческих прав , с любовью и счастьем принимает добрую волю окружающих народов и взамен этого сбрасывает с себя то, что ему кажется лишним – свое национальное бытие.
Антисемитизм порожден не сионизмом, а изгнанием, тем, что мы рассеяны по всей земле. Горе личности и народу, если они пытаются угодить своим врагам вместо того, чтобы идти своим путем.
Боже, сделай так, чтобы весь народ был цельным , без брака, дабы Тебе не надо было выяснять, кто в силах и кто не в силах выдержать эту нагрузку.
Если весь мир стоит на краю пропасти, трудно заниматься крохотными проблемами и еще труднее верить в значимость дел одиночки.
Кто может понять, в чем историческое значение этой бойни? Вы хотите превратить весь мир в «чистый лист» и построить на нем новый мир? Но кто будет строить, для кого и для чего? Может быть, для того, чтобы потом было что разрушать?
Каждый должен искать свой путь, свое место, свое назначение. Даже, если мир горит и все переворачивается!
Телега истории так трясет наши души, что ни одна из них не может избежать потрясения.
Внешний мир – шумный и бушующий, весь он в крови и бесцельных разрушениях. Внутренний мир спокоен. Продолжение начала пути через внутреннюю перестройку.
Я боюсь, что у меня внутри есть какой-то тайный термостат, который не позволяет мне в достаточной мере нагреваться и охлаждаться. Это однообразная температура хороша , чтобы выводить цыплят и подходит для развития зародышей в яйце, но она губит молодого человека.
Когда я со звездами – я тоскую по маленьким огонькам, а когда я захожу в один из домов, меня страстно влечет небесная ширь . Есть во мне какая-то неудовлетворенность, колебания, неуверенность и недостаток веры.
Иногда я чувствую себя как посланец, на которого возложена какая-то миссия. Какая именно – мне не ясно (ведь у каждого человека на земле – своя миссия). Я как бы чувствую долг перед людьми, будто я должна что-то для них сделать. А иногда мне кажется, что все это глупости. Какой смысл в усилиях одиночки? И почему именно я?
Я верю, вопреки всему, что мир создан для добра , и нет такого зла на свете, из которого не прорывались бы частицы света, добра.
Не только долг, не только напряженная деятельность, идеология – нужна еще радость , а ее так мало, такие крохи. Подлинной радости, от всего сердца. Пожалуй, я уже позабыла вкус ее. И все же… Нет, я не могу объяснить.
Но я чувствую, что мне еще многое надо успеть сделать в жизни, и я не могу, не сделав этого, умереть. Несомненно, так чувствует каждый, в особенности молодой человек, который идет навстречу смерти, и те, которые еще пойдут во время этой страшной войны. И так чувствует вся эта молодая страна, полная стремления и любви к будущему.
Хочу верить, что я действовала и действую правильно. А остальное доскажет время.
Цитаты из книги Ханны Сенеш «Дневник. (Ее жизнь, миссия и героическая смерть)»